Кто не слыхал «Зиганшин-буги!»? «Rock around the clock»...

Песню это знают, наверное, все, кто к 1960-му году уже вышел из пеленочного возраста. Я проверяла — спрашивала у тех, кто года рождения этак 1950−55-го — вспоминают. Улыбкой расплываются! Слова начинают наговаривать! А то и напевать — на этот вот мотив — знаменитой «Rock around the clock»!

Ливерпульская четверка, «Beatles», «Битлз»… Этот словесный ряд вызывает, наверное, нужные ассоциации у всех читателей. Слава великолепной четверки идет через века. Но в начале 1960-х была в СССР своя «великолепная четверка» — не менее известная (если не более!), чем легендарные «Битлз»: Зиганшин, Поплавский, Крючков и Федотов.

Было это так. Старшина катера Асхат Зиганшин, мотористы Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и матрос Иван Федотов 17 января 1960 г. на барже, использовавшейся при погрузке и разгрузке судов, оказались вынесены в открытое море. Из съестных припасов были буханка хлеба, три ведра побывавшей в мазуте картошки, банка тушенки, немного крупы и несколько пачек «Беломора». «Четверку» сняли с баржи на 49-й день плавания — американские моряки. После краткого пребывания в Сан-Франциско четверку переправили на родину.

Дальше кратко не расскажешь. Асхат Зиганшин в конце 2006 г. вспоминал: «Пока мы „путешествовали“, родителей наших трясли, проверяли подвалы и чердаки — вдруг мы дезертировали. Пока нас не спасли американцы, в Москве не знали, что с нами случилось…».

На той «диете», с которой ребятам пришлось путешествовать, сам Асхат, вначале весивший 69 килограммов, дошел до 40. Вода — ржавая, из системы охлаждения двигателя, а когда она закончилась — по две ложки дождевой воды на человека в сутки. Картошку доели к 24 февраля.

Спасли… воспоминания о школе (вот и говорите после этого, что ученикам дают лишние знания!). Кому-то припомнилось, как учительница рассказывала о моряках, попадавших в древние времена в подобные ситуации: они использовали в пищу все кожаное, что имелось под рукой. Ремень Зиганшина порезали как лапшу и варили — вместо мяса. На рации был кожаный ремешок — съели. Потом дошло дело до кирзовых сапог.

Здесь требовалась изрядная кулинарная обработка — сначала надо было их варить, чтоб выварить гуталин, потом резали, бросали в печку, где они обугливались — вот это и шло в пищу. Гармошки не было! Хотя и вошла она в историю, и даже Высоцкий в песне о 49 днях без упоминания об этой гармошки не обошелся.

Страшно им было. Но не тогда, когда плыли на полузатопленной барже, надеясь на спасение и отчаиваясь (ведь район, в котором они находились, как раз в это время был закрыт для плавания из-за испытания ракет). «Настоящий страх пришел после того, как нас спасли. Сначала я отходил дня три. Потом сел и задумался. Я же русский солдат. Чью помощь мы приняли? Из Москвы за нами тоже поэтому долго не ехали. Не могли решить, как с нами правильнее поступить. Очень тяжело было. Я чуть даже в петлю не полез» — рассказывал Зиганшин.

Спасение пришло на исходе 49-го дня — их заметили американские летчики. Подошел находившийся в районе авианосец, ребят подняли на борт. Накормили, умыли, переодели. А остатки форменных одежд спасенных спасители порвали на сувениры! Мэр Сан-Франциско вручил четверке золотой ключ от города (до того, утверждает Асхат, такой ключ получили из советских лишь Никита Хрущев и Галина Уланова). Новая одежда в подарок — сам Зиганшин из этих подарков не вынес только модных остроносых ботинок, боялся, что на родине назовут стилягой.

Кстати, о стилягах. Для них эта история с «четверкой» оказалась подарком судьбы. Когда фотографии героев моряков появились на страницах газет — и были они там такие стильные: исхудавшие, но счастливо улыбающиеся, одетые в нормальную американскую молодежную одежду, пиджаки и узкие брюки, — в узкие брюки влезли и те, кто до того эту охоту организовывал.

Современная история хорошо документирована. Газеты — летопись эпохи! Вот газеты и отмечают момент, когда для четверки началась отечественная слава — со статьи в «Известиях» от 16 марта 1960 г. в «Известиях» появилась статья «Сильнее смерти» (Сорок девять дней в океане! Шторма с силой ветра от 60 до 120 км в час! Одна банка консервов и несколько буханок хлеба! Съедены сапоги, ремни от гармоники! Их увидел летчик самолета с авианосца «Кирсардж»).

Родина встретила не только и не столько приемами в Кремле, шествиями, встречами с трудовыми коллективами и очерками, славящими мужество. Родина встретила вот этой самой песней:

Как на Тихом океане Тонет баржа с чуваками Чуваки не унывают Рок на палубе кидают

Зиганшин-рок, Зиганшин-буги Зиганшин — парень из Калуги Зиганшин-буги, Зиганшин-рок Зиганшин съел чужой сапог

Поплавский-рок, Поплавский-буги Поплавский съел письмо подруги Пока Поплавский чистил зубы Зиганшин съел второй сапог

Зиганшин-буги, Крючковский-рок Поплавский съел второй сапог Пока Зиганшин рок кидал Гармонь Федотов доедал

Пока Поплавский зубы скалил Зиганшин съел его сандальи…

А вот этот короткий отрывок из рассказа Андрея Геласимова «Зиганшин-буги» хорошо рисует ощущения участников «процесса» — этих самых «стиляг».

«…Я понял, что испытывал Элвис.

Венька как сумасшедший дудел на своем «саксе», мы с Колькой трясли головами так, что они только чудом не отрывались от наших шей, а зал, завывая, уже повторял припев вместе с нами:

«Зиганшин-буги, Зиганшин-рок, Зиганшин первым съел сапог…»

В какой-то момент я поймал взглядом совершенно белое от ужаса лицо декана, но его тут же закрыла от меня огромная спина человека с красной повязкой, и я продолжал своим уже практически сорванным голосом:

«Как на Тихом океане Тонет баржа с чуваками. Чуваки не унывают, Под гармошку рок лабают…» И зал опять в восторге ревел: «Зиганшин-буги, Зиганшин-рок…»

Когда мы подошли к последнему куплету, я на мгновение вдруг вспомнил наши споры с Венькой насчет того — надо ли его вообще петь, и теперь прямо на сцене успел удивиться своим глупым, никчемным сомнениям.

Конечно, надо.

И врезал:

«Москва, Калуга, Лос-Анжелос Объединились в один колхоз. Зиганшин-буги, Зиганшин-рок, Зиганшин скушал второй сапог!»

То, что творилось за кулисами, когда мы ушли со сцены, словами описать невозможно. Примерно, как будто Гагарин слетал в космос еще раз. И опять — в первый".

Герои вошли в советский бомонд. Они присутствуют в президиумах и на трибунах различных форумов. Письма от девушек идут мешками… Год спустя они, уже курсанты мореходного училища, — среди приветствующих Юрия Гагарина. Среди прочих красивых слов (желающим предлагаю пройти по ссылке) там есть такие:

«…Советские люди твердо уверены в том, что любая цель, поставленная великой партией Ленина, будет достигнута. Удалось же нам, простым советским парням, устоять в 49-дневном дрейфе в бушующей стремнине Тихого океана. Именно поэтому и наш первый посланец в космос летчик Юрий Алексеевич Гагарин преодолел все трудности первого в мире полета в космос».

А время идет. Они стареют.

Сейчас двое из них, Поплавский и Федотов, уже ушли из жизни. Крючковский живет в Киеве. Зиганшин — в Петербурге. Автор статьи, на которую я тут ссылаюсь, сравнивает его с Форрестом Гампом. Может, журналиста на такое сравнение вывели личные впечатления от общения с Асхатом Зиганшиным — то, что в статье трудно передать. Трудно, но можно — в этом тексте совершенно очевиден характер героя — открытого человека, позитивно настроенного, доброжелательного и добродушного.

…Мне так и не удалось найти в Интернете полный текст этой песни. И не только мне! Пока искала — иногда натыкалась на вопли: «Кто знает, кто помнит слова «Зиганшин-буги?». Приводились варианты разной длины и полноты.

Впрочем, что ж поделаешь! Это ведь не «Тройка», у которой и автор есть. Эта песня — народная!